Ничто так не нуждается в исправлении

как чужие привычки.

(Марк Твен)

Рассмотрение вопросов открытости, прозрачности, отчетности, проверяемости (далее по тексту будет использоваться фривольное сокращение ОПОП) в «Третьем секторе» становится все более модным  на круглых столах, конференциях, стало актуальным предметом для  исследований и мониторинга. При этом утверждается вполне очевидное: если НГО/НПО (здесь и далее – негосударственные/неприбыльные организации)  на самом деле претендуют на эффективную и сколько-нибудь долгосрочную ресурсную поддержку своей деятельности  от кого-либо (международных фондов, местного самоуправления или госвласти, граждан и организаций громады), они должны регулярно демонстрировать свою ОПОП. Причем делать это желательно  умело, даже профессионально.

Любопытно, что буквально все субъекты «Третьего сектора» декларируют приверженность принципам ОПОП и упрекают друг друга в несоблюдении таковых. Т.о. каждое НГО/НПО приветствует всеобщую ОПОП всех других. Однако все другие уже устали от призывов – «Третий сектор» нуждается в примерах. Так почему же  не начинают с себя?  Как говорил деревянный мальчик Буратино: «Здесь должна быть какая-то тайна».

ТАЙНА "ТРЕТЬЕЙ" ПЛАНЕТЫ

Россия – загадка, завернутая в секрет,

скрывающий в себе тайну.

(Уинстон Черчилль)

Конечно, ОПОП в «Третьем секторе»  не самоцель. Они – необходимые средства и  обязательные условия результативного поиска ДОВЕРИЯ у владельцев и распорядителей вожделенных  ресурсов. Тех ресурсов, получив которые путем  преференций, социального заказа, местной или международной филантропии, НГО / НПО и намереваются реализовывать свою миссию. Отчего же, теоретически признавая все это, посткоммунистические строители гражданского общества не спешат на практике следовать ОПОП? Здесь не обойтись без короткого экскурса в непродолжительную историю возникновения и развития отечественного «Третьего сектора».

Происхождение «Третьего сектора» в постсоветских просторах  беспристрастными исследователями идентифицируются как многокорневое,  во многом оно «темно и непонятно», как история мидян.[1] Часть организаций и их лидеры (для наших НГО / НПО как правило лидер = организация) вышли из «сталинской шинели» типа Красный Крест, ДОСААФ, Фонд культуры, Общество Охраны памятников и т.п. квази-общественных структур. Соответственно стиль и методы работы у них никогда  не были сориентированы на широкую связь с общественностью на основе подлинной прозрачности и открытости. Тесная взаимосвязь с власть имущими (распорядители бюджетных ресурсов, льгот) продолжается и поныне. Ради чего им меняться?

НГО / НПО диссидентского покроя и вовсе привыкли к позиции маргиналов-подпольщиков с обязательными элементами конспирации. Они и в посткоммунистический период избирают поприща, предполагающие значительную закрытость и конфиденциальность приемов взаимодействия с окружающим их миром. Нелепо было бы ожидать от них диаметрально противоположного  поведения.

Довольно мощную группу «филологического разлива» представляют функционеры, коих в «Третий сектор» занесло, главным образом, по причине хорошего владения иностранным языком, что существенно облегчало контакты с  миссионерами гражданского общества из-за рубежа. Однако это абсолютно не означало, что они в своей массе сколько-нибудь чаще, чем это в среднем распространено среди соотечественников, привержены идеалам  открытого общества. На поверку: идеи вольтерьянства для них чужды, а практический большевизм – как раз наоборот.  Более или менее успешно переняв риторику и атрибутику, привнесенную из стран развитой демократии, сохранив и укрепив многолетние связи с западными патронами, они в настоящее время количественно и влиятельно  преобладают в элите «Третьего сектора». Организованные «под себя» или контролируемые ими НГО/НПО, реально сориентированы на грантоедство. Соответственно ОПОП их всегда адекватны требованиям грантодающей организации – и не более того. В отношении местных ресурсов они не испытывают ни иллюзий, ни энтузиазма – скептичны до брезгливости.

Разумеется, есть еще трудно поддающиеся  кластированию НГО/НПО, не относящиеся явно к вышеназванным, но, зачастую, появившиеся в результате их вегетирования и почкования, а также, так называемые, самоинициированные организации. Положение, влияние и перспективы их, выражаясь библейским языком,  «темна вода в облацех».

Непосильная задача попытаться классифицировать самих функционеров, кои попали в «Третий сектор» сознательно (в поисках самореализации) или нечаянно (в поисках временного пристанища, да так и остались). Корыстно-альтруистические пропорции мотивов их деятельности очень вариабельны, причудливо переплетаются, изменчивы и до конца неведомы  им самим. Следует признать, что лидеры НГО / НПО по большей части люди образованные и нацелены быть эффективными и даже полезными. При этом они практикуют в своих НГО/НПО ОПОП, но в полном соответствии с сиюминутными целями и задачами, главная из которых – выжить.

* Об Открытости, Прозрачности, Отчетности, Проверяемости и др. очень правильных призывах/мантрах – я впервые опубликовал статью 7 лет назад и даже втиснул ее отдельным разделом в свой опус «Этика для самоваров».  Здесь приведено лишь ее начало. Интересно мнение нынешнего читателя: что устарело/изменилось?