Очень часто, внедряя общественные изменения, мы стараемся придумать велосипед, тратя на это свою энергию, ресурсы и бесценное время. Для того, чтобы этого не происходило, лидеры гражданского общества вынуждены постоянно изучать опыт других, больше читать и обучаться. В случае с внедрением изменений украинскими институтами гражданского общества, наиболее интересен опыт внедрения изменений в постсоветских странах. Во время визита в Киев Давида Читяна, директора Фонда гражданского развития и партнерства (Армения), ГУРТ решил воспользоваться возможностью и дать читателям портала вкусную и полезную информацию о ситуации и тенденциях в развитии общественного сектора Армении.

^{Давид Читян, директор Армянского фонда гражданского развития и партнерства}

ГУРТ: Как изменился за годы независимости гражданский сектор в Армении?

Общественный сектор Армении сильно изменился, потому что до независимости его и не было как такового. Изменялся он постепенно. Первая волна неправительственных организаций была связана с благотворительностью, гуманитарной помощью, восстановлением зоны землетрясения. Потом понемножечку все это стало переходить в стадию развития самого сектора и программ развития, направленных на государство. Тогда еще работала программа «World learning», которая активно поддерживала общественные организации, давала субгранты для регистрации и развития организации, проводила тренинги. В Армении много зарегистрированных организаций (очень разнопрофильных), из которых 20% - активные.

В первой половине 90-х и первые 5 лет 2000-х годов много организаций создавалось и регистрировалось. У нас сейчас больше 5000 некоммерческих организаций зарегистрировано. Это было связано с тем, что были внешние стимулы, финансирование, программы. Эти программы сейчас модифицированы. Если, скажем, до 2005 года можно было встретить человека, который зарегистрировал организацию для того, чтобы получить просто грант и заработать этим себе на жизнь, то сейчас все меньше и меньше таких людей. Это говорит о том, что люди более или менее осведомлены, что стало меньше ресурсов и что самосознание населения тоже увеличилось, то есть они видят это уже не как путь к зарабатыванию, а как путь к реальному решению проблем. Последние 5-6 лет дела идут все лучше и лучше, потому что все время видим одни и те же организации, которые добиваются своих целей. А раньше очень многие говорили: «А что, финансируют хорошо, тогда пойду, создам организацию, чтобы получить грант».

ГУРТ: Что или кто сейчас влияет на развитие общественного сектора? Что стимулирует его развитие?

Поскольку на сегодняшний день государственного или собственного финансирования очень мало, то большинство общественных организаций все равно зависят от доноров, от внешних фондов, финансирование от которых уменьшается с каждым годом и организации пытаются адаптироваться. Такая ситуация и провоцирует развитие тех организаций, деятельность которых направлена на стратегические проекты, более продолжительные во времени, на развитие внутренних ресурсов, партнерство и на поиск альтернативных доноров извне. Если в одно время было очень много грантов, которые давали USАID, фонды Евразия и Сороса, различные посольства, то сейчас их намного меньше, и люди стали выходить за рамки Армении и искать альтернативных доноров. Одновременно мы стали развивать внутреннюю филантропию.

ГУРТ: Как Вы это делаете?

Во-первых, через поиск социального партнерства, хотя этот способ неразвит; во-вторых, это попытки найти альтернативные решения в организационной сфере, то есть социальное предпринимательство, общинные фонды; в-третьих, это попытки привлечь население к разрешению, например, социальных проблем.

ГУРТ: Как обстоят дела с человеческим фактором в НПО?

Активная часть, которая состоит из людей, которые чувствуют себя в своей тарелке в секторе, поэтому меняется не слишком быстро. Тем не менее, хороших специалистов трудно найти, они или в бизнесе или это люди, которые только-только начинают работать. Скажем так, в топ-менеджменте - те люди, которые давно в секторе, а сам состав организации меняется очень быстро. Люди приходят, вырастают и уходят в другие сферы деятельности.

ГУРТ: И куда, как правило?

В Министерство, например.

ГУРТ: Куда работать идут с большим энтузиазмом, в бизнес или в НПО?

Чаще идут в бизнес. Там стабильнее. И в принципе, неправительственный сектор малоизвестен. Только те, кто этим интересуются, знают об этом. Они знают, что это такое, но сама идея им кажется искаженной.

ГУРТ: Как думаете, с чем это связано?

Исторически так получилось. В советское время этого не было. Люди не знают что это такое. Бизнес успешнее развился, и в бизнесе выгоды более заметны. Проблема неправительственного сектора в том, что очень часто всё, что происходит, недоступно для широкой аудитории; информация остается внутри сектора.

ГУРТ: В чём проявляется сотрудничество государственного и общественного сектора?

Есть отрасли (медицина и социальная сфера, например), которые успешно сотрудничают с государственным сектором. У нас есть представительство общественных организаций при Президенте.

ГУРТ: Кто входит в состав представительства?

Известные политические, общественные деятели, мы не входим, но мы с радостью бы внесли туда свою лепту (Смеется).

ГУРТ: А как происходит контакт общественных организаций с населением?

В основном через волонтеров, буклеты, личный контакт. В зависимости от того какая организация. Потому что некоторым организациям трудно иметь непосредственный контакт с той или иной группой населения. Они используют разные инструменты: например, телевидение, социальные форумы, публикации интервью, благотворительные концерты для донесения информации до аудитории.

ГУРТ: А если общественные организации сотрудничают с структурами других стран, то в каких направлениях?

Мы сотрудничаем с японским правительством. Их больше интересуют вопросы экологии, экономического развития. У нас также есть проекты со всеми странами СНГ. С Грузией, Россией, Украиной, Молдавией. Но это, опять-таки, финансирование идет извне. 

ГУРТ: А какие проекты в Армении финансирует Россия как страна-донор?

От посольства России есть малые программы, в основном направленные на культурное развитие, сохранение ценностей российской культуры. Они финансируют, в основном, национальные организации, их где-то 10 таких. То же самое Украина, Белоруссия. Главное – культура и образование.

ГУРТ: Вы говорили, что общественные лидеры становятся министрами

Это так, есть министр юстиции у нас.

ГУРТ: А как повлияло его прошлое в общественном секторе на качество работы в министерстве? Есть различия в подходах?

Отличается. Например, два года назад были поправки к закону, которые ставили под контроль неправительственные организации. Это все заморозили. Поменялся министр, и сейчас совершенно другая правовая база для неправительственных организаций, с более глубоким подходом. Сейчас мы разрабатываем концепцию развития этого сектора, и над законодательными инициативами будем вместе работать.

ГУРТ: Как осуществляется финансирование общественного сектора со стороны государства?

У нас есть государственное финансирование. Но оно, во-первых, в малых количествах, во-вторых, очень закрытое, о прозрачности фактически нечего и говорить. И здесь еще один фактор есть, у нас по закону есть три вида некоммерческих организаций: ассоциации, фонды и неправительственные организации. Сложность возникает с креативными союзами, спортивными федерациями.

Если с юридической точки зрения подойти к проблеме, то государство вкладывает огромные суммы денег в федерации спортивных сфер и все это зарегистрировано под неправительственные организации и фонды. Получается, что государство выполняет свои функции, но с другой стороны оно может представить все это, как финансирование неправительственного сектора. У нас разные механизмы государственного финансирования.

Например, Президент Республики Армения является президентом шахматной ассоциации. Понятно, что у этой ассоциации никаких проблем с финансированием нет. И мы гордимся, потому что уже второй раз мы стали чемпионами мира. Однако трудно сказать откуда идут деньги, потому что никакой прозрачности нет.

Есть механизм президентских грантов. Этот механизм создан лет 10 назад. Есть статья, что распределение президентских грантов производится организацией выбранной Президентом, то есть никакой прозрачности в выборе организации, которая будет администрировать эти гранты, нет. В случае предыдущего Президента, была создана организация, эти гранты анонсировались, процесс был достаточно прозрачен, то есть знали какие условия участия, кто на эти гранты мог претендовать, темы, кто отбирает эти организации, когда будут известны результаты. Хотя, конечно, когда смотришь на этот список, становится понятно, потому что первые места занимали те, кто стоял близко к президентскому аппарату. В данном случае ничего не было известно, даже на сайте не было никакой информации. Предыдущий Президент, например, очень поощрял здоровый способ жизни и это, естественно, отражалось в его программе.

Еще остается механизм субсидий. То есть общественные организации являются альтернативным механизмом при оказании социальной помощи населению. Существует определенный стандарт. Когда твоя организация соответствует критериям, которые разрешают помогать населению, то она имеет право на некие субсидии с госбюджета. Например, есть Дневной центр для умственно отсталых детей для того чтобы их родители могли спокойно работать, а детишки там остаются под присмотром педагогов, психологов. Вот эта организация получает заработную плату для сотрудников из национального бюджета. У нас есть дома престарелых, которые аналогично получают деньги. Они частные по своему юридическому статусу, но, пройдя определенные процессы лицензирования, они могут получать такие деньги. Правда, их можно сосчитать по пальцам, но тем не менее они есть.

ГУРТ: Какую модель Вы лично считаете наиболее эффективной?

Мое глубокое убеждение: в том, что нет прозрачности, виноваты сами общественные организации. Они должны быть в первую очередь заинтересованы, чтобы все процессы совершались открыто. И очень трудно сейчас дать понять этим организациям, что им следует информацию о своей деятельности распространять на широкую аудиторию, которая зачастую не осведомлена об их деятельности.
Это проблема с первых дней существования нашего сектора, и мы не думаем, что она не только в Армении, а практически везде. Почему они не говорят об этом, причины, думаем, разные: организации забыли за работой о собственном пиаре; есть те, которым этот пиар не нужен.

Хотя и социальные платформы помогли росту известности НПО, но общественность сейчас больше смотрит телевизор, по которому увидеть общественную организацию, тем более, если организация занимается тем, что не одобрено или не в приоритетах государства, невозможно.

Если говорить о перспективах, то на региональном уровне организации сегодня более активные. Трудно говорить о развитии, потому как экономический кризис негативно влияет на него. В области сотрудничества чувствуются шаги вперед. И это будет продолжаться как между организациями в секторе, так и между общественным сектором и государством. Много ресурсов сегодня вкладывается в организационное развитие, потому что люди понимают, что это вклад в будущее.

Интервью проведено в рамках проекта «Равные возможности для национальных меньшинств и уязвимых групп в реализации культурных прав: богатство в разнообразии», который реализуется Ресурсным центром ГУРТ при финансовой поддержке Европейского Союза.

Над материалом работали Татьяна Маринченко и Тарас Тымчук